Мы кошки у серверной, как блымкнем - все семеро!
Мы получили восемь отличных текстов, и теперь пришло время голосования!
Выберите три текста, которые, по вашему мнению, лучшие, и расположите их в следующем порядке: от первого места к третьему. Также выберите еще один текст, который номинируете на специальную категорию (лучшая интерпретация задания). Желательно, чтобы один и тот же текст не был номинирован на призовое место и специальную категорию.
За себя не голосуем, не подбиваем других голосовать за вас - кому нужна такая победа?)
Форма голосования:
10, 7, 13
5
Также помните, что фикрайтер - личность творческая и очень ранимая, не можете сказать ничего хорошего - лучше промолчите.
Текст 1
Мередит/Орсино,
написано на тему
Очень тяжко поругаться прямо на сон грядущий. Сидя на постели, которую они собирались делить в эту ночь. Даже если потом вроде как и взять кое-что назад…
«Если тебе обязательно во всё надо влезать самой – ты плохой руководитель».
«А если тебе все садятся на голову – так ты, что ли, хороший?»
Много ещё всякого было сказано, и Орсино вполне мог бы обидеться и уйти к себе, совсем же близко, да вот почему-то не ушёл. И Мередит тоже не прогнала. Улеглась на краю постели, спиной к стене – к его месту. Она никогда не ложилась у стенки, потому что просыпалась очень рано и сразу вскакивала. Потом уже выпроваживала мага. Расталкивать не приходилось – он всегда открывал глаза от малейшего шороха.
Вот Мередит засыпала сразу и крепко – до самого внутреннего сигнала тревоги. Орсино лежал без сна, и думал о невесёлом, и к тому же мешало то, что укроешься – жарко, а стоит высунуться из-под одеяла – так мгновенно мёрзнешь… Орсино проклинал луну, да не за то, что пыталась заглянуть в окно, а за то, что женская сущность Мередит не могла не жить по лунным законам. И из-за этого они не смогли сегодня помириться как следует. А ещё Орсино очень жалел, что даже до неё не дотронулся. Ведь мог бы хотя бы снять ей боль…
Сейчас она, конечно, спала и не почувствовала бы – но целительство без разрешения казалось чем-то нехорошим.
Мередит повернулась во сне на другой бок. И, не просыпаясь, сильной тяжёлой рукой обняла обиженного, отвернувшегося к стенке Орсино, подгребла его к себе поближе.
Было неудобно, даже очень. Зато он точно знал теперь, что она не сердится. Что он ей нужен, несмотря на все ссоры. И что, наверно, она чувствует то же, что он: если двое подходят друг другу каждым изгибом тел, если их сердца бьются в лад, если им лучше просто лежать рядом, чем лежать поврозь – значит, всё остальное поправимо.
Текст 2
Хоук/Андерс,
Написано на песню
Притворяться, что всё хорошо, – несложно. Ты его пожелала – ты его получила. Ты решила, что останешься с ним несмотря ни на что – пожалуйста, это надолго. Ты, наверно, даже простила. Потому что без тебя он пропадёт – или вы оба всё ещё в это верите.
Самое страшное не то, что живёте вы вне закона, что каждый шаг – будто по тонкому льду, что слишком многие мечтают вас убить. Проблема даже не в Андерсе. Он всё тот же, даже лучше, потому что понял, что врать тебе нехорошо и опасно. Он заботлив и ласков – когда вообще вменяем, к счастью, дух всё-таки высовывается не так часто, но ты считаешь случаи по пальцам и боишься.
Потому что проблема в тебе самой. Тебе всегда нравились его идеи – но совсем не нравятся его методы. Ты выбила себе право ходить с ним на опасные вылазки, тебе чаще всего удаётся удержать его от лишнего зла. Только вот это всё труднее. И ты не можешь это принять.
А ещё ты никогда не станешь матерью. Если, конечно, не случится чуда. Хотя вот здесь проблема как раз в Андерсе. И ещё в том, что ты ни за что и ни на кого его не променяешь. Потому что ты однажды его выбрала. Потому что вы оба ещё верите – без тебя в его жизни останется одно лишь разрушение, на глазах теряющее всякий смысл.
Текст 3
Архитектор/Ута
Написано на тему
Сколько-то лет назад Ута была уверена, что никогда не станет скучать по поверхности.
Хватило. Спасибо.
Ей нравились заброшенные тейги, которые отыскивал Архитектор, не тронутые ещё ни слепой силой порождений тьмы, ни случайными редкими путниками, наводящие печаль – но и создающие иллюзию не-одиночества; она могла находить вырезанные на стенах руны, она могла узнавать гербы родов, некогда оставивших свои дома, она, чудилось ей порой, могла слышать тех, кто ушёл в Камень задолго до её рождения.
Она мечтала порой пусть не возродить чужой дом, но хоть немного пробудить его, наполнить дыханием, чтобы камень знал, что его коснутся, чтобы книги верили, что их прочтут. Но потом им вновь приходилось бежать.
Ута грустила о каждом оставленном ими месте, но о поверхности – никогда.
Но вот сейчас она стояла на хрустящем снегу, смотрела в ночное небо и удивлённо косилась на Архитектора – зачем он повёл её сюда?
Ута помнила, как сама впервые поднялась наверх, как боялась, что небо рухнет ей на голову, или ноги оторвутся от земли и её унесёт вверх, к рыжему солнцу или к молочно-белой луне. С тех пор прошло слишком много времени, но где-то на краешке сознания страх остался – и ей порой становилось интересно, а испытывает ли то же самое порода Архитектора? Пусть они и выбрали подземную жизнь лишь потому, что в других местах их слишком быстро уничтожали – но это было довольно давно, чтобы тьма и каменный потолок над головой так же крепко въелись в кровь порождений тьмы, как сделали это с гномами. У него она никогда об этом не спрашивала, а больше было не у кого – даже с самым смышлёным из пробуждённых Ута могла объясниться исключительно на простые бытовые темы.
Она неожиданно испытала огромное желание спросить прямо сейчас, но вдруг заметила, что Архитектор смотрит на полную луну. Так, как он смотрел на любой непонятный ему предмет – со смесью растерянности и восхищения; Ута хихикнула в ладошку – так же он, бывало, смотрел на неё, и это было приятно.
Наверно, это и был ответ. Нет, он не боялся. Ему нравилось.
Ута не понимала его, но могла хотя бы попробовать.
Снег казался абсолютно белым, а тени деревьев – почти чёрными; Ута смутно помнила, что наземники придают какое-то значение полной луне, наверно, от того, что она светит даже лучше солнца; в ветвях старой разлапистой ели что-то шевелилось, но опасности Ута не ощущала. Нет, она определённо не скучала по поверхности, но догадывалась, почему Архитектор так очарован этим миром.
Ветки шелохнулись. Наружу высунулась острая мордочка – маленький бельчонок, казалось, совсем не боялся чужаков, пахнущих неживым; Ута подняла было руку отогнать: заразишься, умрёшь, дурачок, а потом вдруг представила, что сейчас видит Архитектор: рыжая шерсть рядом с её рыжими волосами, всё это в лунном свете – и рассмеялась.
А потом Архитектор неловко склонился и поцеловал её.
Первым.
Текст 4
Фенрис/Изабела
Написано на арт
У неё на языке крутится немало острых слов, едких замечаний и непристойных намёков, но Изабелла в кои-то веки помалкивает. До поры до времени. Просто смотрит.
Это глупо, думает она.
И выбирает момент.
Где-то в доках, пока они тычутся по углам, разыскивая нужный склад, Изабела косится на Фенриса, вполголоса начинает:
– А знаешь, ты мне кое-кого напоминаешь…
Всё портит Мерриль, тут же встревающая с «А кого, я его знаю?», Изабела торопливо отбалтывается и переводит разговор на другую тему.
Чуть позже, пока все остальные заняты обыском заброшенного склада, Изабела манит Фенриса к себе. Вставать ей лень, и поэтому она тянет его на себя, заставляя пригнуться, и него на лице такое странное выражение, что ей и смешно и грустно. Щеночек, не усвоивший ещё двух простейших истин – во-первых, люди бывают разные, во- вторых, и без людей можно обойтись. Она сама была такой, пока не выросла из незрячего щенка в ту ещё породистую суку, и сейчас ей хочется встряхнуть его и трясти, пока и он не сделает шага в нужном направлении.
– Ты видел море, – говорит она, – и ты видел свободу, но так и не научился её ценить. Почему?
Непонимание в его глазах абсолютно искренне, и Изабела вздыхает.
– Хорошо же, – говорит она. – Я покажу тебе кое-что получше плаванья, и только попробуй сбежать.
Текст 5
Мередит/Орсино
Написано на арт
А потом было море.
Крик чаек; мерно пульсирующий шум волн; колючие брызги соли в воздухе; сухой солёный привкус на губах; принесённый непонятно откуда в жаркое безветрие запах горячего железа.
И странное спокойствие. Смутно чудилось, что надо куда-то спешить, что-то делать – и откуда-то было понятно, что это лишь иллюзия.
А потом было море, и крик чаек, и Мередит с незнакомым, мягким лицом, с полустёртой ярко-алой краской на губах, и туман, и собственный возраст, который словно бы таял в солёных брызгах, и запах металла, крови, и выброшенных на берег водорослей.
А потом они просто лежали и молчали.
А перед этим была смерть.
Текст 6
Фенрис/Изабела,
Написано на арт и тему
Она сидит как всегда – в более чем раскованной позе, демонстрируя все свои достоинства, всё своё роскошное тело, скорее раздетое, чем одетое. И смеётся. И тянет руки, будто может легко подцепить его броню, как легчайшую ткань.
Фенрис хмурится. В лунном свете его лицо ещё мрачнее обычного, вообще почти как у потустороннего создания.
Изабела легонько наступает ему на ногу. Совсем чуть-чуть – ведь он бос, а она обута. Она так поддразнивает и, может быть, ласкает.
– От твоей физии молоко киснет, – говорит она и подмигивает.
– Зачем тебе молоко? – Фенрис наклоняется, подчиняясь движению её руки у него за пазухой. – У тебя тут, наверно, только бренди.
– А вот поцелуй – узнаешь.
Текст 7
Хоук/Андерс
Написано на тему
Мариан Хоук устало смотрит на молодую луну, пробивающуюся из-за туч.
– Моё предложение всё ещё в силе, – криво улыбается она. – Ну то, про танцы в лунном свете.
– Голышом? – Андерс пытается изобразить оживление, у него выходит чуть хуже, чем у неё, и Мариан на секунду отворачивается, пряча невольно дрожащие губы.
Она знала, что ничего хорошего не выйдет.
Знала с того момента, как, перекрикивая шум и грохот, орала на площади «Да хрена с два магом, всего лишь наёмницей из Клинков, и валяйте, кто смелый – предъявить что-то мне?»
Знала и не собиралась ни о чём жалеть. Только это оказалось слишком сложно.
Кажется, она сейчас заплачет. Особенно, если он скажет что-нибудь о том, как ему жаль – или о том, что он предупреждал.
– Знаешь, – бормочет она, пытаясь справиться с голосом, – до сих пор я блестяще просирала всё, до чего дотягивалась, и всех, кто мне дорог. Но не надейся, тебя я терять не собираюсь, хоть ты дерись, понял?
– Понял, – он подозрительно серьёзен, и ей это не нравится. – Но пока мы ещё не сделали этот мир идеальным местом и даже на шаг не приблизились к цели, предлагаю вам, сэра Хоук, вернуться к теме танцев под луной.
И протягивает ей руку; и Мариан плачет и смеётся одновременно; и чувствует, как что-то внутри неё рвётся и заполняется звенящей пустотой, и от этого становится так невозможно легко.
Она думает потом спросить у него, не ощущает ли и он того же самого.
Текст 8
Архитектор/Ута,
Написано на арт
Красота – очень относительное понятие. То, что ужасает, отвращает – может притягивать и завораживать. Иногда даже одно и то же существо. Но если и так – притяжение сильнее. И раз выбрав, уже не отступишься.
Они проделали вместе долгий, долгий путь. Они оба изменились. Сейчас, пожалуй, кто-то даже и залюбовался бы ими со стороны. Кто-то, может быть, и поверил бы, что перерождение может быть и не ужасным. Вернее, что всё плохое уйдёт, волосы отрастут, в лице останется странная красота. Да, пугающая. Но того, кто рядом, она устраивает абсолютно. Он ведь создатель этого. Иначе и нельзя было бы с ним быть.
И самое главное – что за это время он тоже изменился. Не только внешне – став из обычного гарлока таинственным властелином в золотой маске. А ещё и узнал, какие они – человеческие чувства.
Выберите три текста, которые, по вашему мнению, лучшие, и расположите их в следующем порядке: от первого места к третьему. Также выберите еще один текст, который номинируете на специальную категорию (лучшая интерпретация задания). Желательно, чтобы один и тот же текст не был номинирован на призовое место и специальную категорию.
За себя не голосуем, не подбиваем других голосовать за вас - кому нужна такая победа?)
Форма голосования:
10, 7, 13
5
Также помните, что фикрайтер - личность творческая и очень ранимая, не можете сказать ничего хорошего - лучше промолчите.
Мередит/Орсино,
написано на тему
Очень тяжко поругаться прямо на сон грядущий. Сидя на постели, которую они собирались делить в эту ночь. Даже если потом вроде как и взять кое-что назад…
«Если тебе обязательно во всё надо влезать самой – ты плохой руководитель».
«А если тебе все садятся на голову – так ты, что ли, хороший?»
Много ещё всякого было сказано, и Орсино вполне мог бы обидеться и уйти к себе, совсем же близко, да вот почему-то не ушёл. И Мередит тоже не прогнала. Улеглась на краю постели, спиной к стене – к его месту. Она никогда не ложилась у стенки, потому что просыпалась очень рано и сразу вскакивала. Потом уже выпроваживала мага. Расталкивать не приходилось – он всегда открывал глаза от малейшего шороха.
Вот Мередит засыпала сразу и крепко – до самого внутреннего сигнала тревоги. Орсино лежал без сна, и думал о невесёлом, и к тому же мешало то, что укроешься – жарко, а стоит высунуться из-под одеяла – так мгновенно мёрзнешь… Орсино проклинал луну, да не за то, что пыталась заглянуть в окно, а за то, что женская сущность Мередит не могла не жить по лунным законам. И из-за этого они не смогли сегодня помириться как следует. А ещё Орсино очень жалел, что даже до неё не дотронулся. Ведь мог бы хотя бы снять ей боль…
Сейчас она, конечно, спала и не почувствовала бы – но целительство без разрешения казалось чем-то нехорошим.
Мередит повернулась во сне на другой бок. И, не просыпаясь, сильной тяжёлой рукой обняла обиженного, отвернувшегося к стенке Орсино, подгребла его к себе поближе.
Было неудобно, даже очень. Зато он точно знал теперь, что она не сердится. Что он ей нужен, несмотря на все ссоры. И что, наверно, она чувствует то же, что он: если двое подходят друг другу каждым изгибом тел, если их сердца бьются в лад, если им лучше просто лежать рядом, чем лежать поврозь – значит, всё остальное поправимо.
Текст 2
Хоук/Андерс,
Написано на песню
Притворяться, что всё хорошо, – несложно. Ты его пожелала – ты его получила. Ты решила, что останешься с ним несмотря ни на что – пожалуйста, это надолго. Ты, наверно, даже простила. Потому что без тебя он пропадёт – или вы оба всё ещё в это верите.
Самое страшное не то, что живёте вы вне закона, что каждый шаг – будто по тонкому льду, что слишком многие мечтают вас убить. Проблема даже не в Андерсе. Он всё тот же, даже лучше, потому что понял, что врать тебе нехорошо и опасно. Он заботлив и ласков – когда вообще вменяем, к счастью, дух всё-таки высовывается не так часто, но ты считаешь случаи по пальцам и боишься.
Потому что проблема в тебе самой. Тебе всегда нравились его идеи – но совсем не нравятся его методы. Ты выбила себе право ходить с ним на опасные вылазки, тебе чаще всего удаётся удержать его от лишнего зла. Только вот это всё труднее. И ты не можешь это принять.
А ещё ты никогда не станешь матерью. Если, конечно, не случится чуда. Хотя вот здесь проблема как раз в Андерсе. И ещё в том, что ты ни за что и ни на кого его не променяешь. Потому что ты однажды его выбрала. Потому что вы оба ещё верите – без тебя в его жизни останется одно лишь разрушение, на глазах теряющее всякий смысл.
Текст 3
Архитектор/Ута
Написано на тему
Сколько-то лет назад Ута была уверена, что никогда не станет скучать по поверхности.
Хватило. Спасибо.
Ей нравились заброшенные тейги, которые отыскивал Архитектор, не тронутые ещё ни слепой силой порождений тьмы, ни случайными редкими путниками, наводящие печаль – но и создающие иллюзию не-одиночества; она могла находить вырезанные на стенах руны, она могла узнавать гербы родов, некогда оставивших свои дома, она, чудилось ей порой, могла слышать тех, кто ушёл в Камень задолго до её рождения.
Она мечтала порой пусть не возродить чужой дом, но хоть немного пробудить его, наполнить дыханием, чтобы камень знал, что его коснутся, чтобы книги верили, что их прочтут. Но потом им вновь приходилось бежать.
Ута грустила о каждом оставленном ими месте, но о поверхности – никогда.
Но вот сейчас она стояла на хрустящем снегу, смотрела в ночное небо и удивлённо косилась на Архитектора – зачем он повёл её сюда?
Ута помнила, как сама впервые поднялась наверх, как боялась, что небо рухнет ей на голову, или ноги оторвутся от земли и её унесёт вверх, к рыжему солнцу или к молочно-белой луне. С тех пор прошло слишком много времени, но где-то на краешке сознания страх остался – и ей порой становилось интересно, а испытывает ли то же самое порода Архитектора? Пусть они и выбрали подземную жизнь лишь потому, что в других местах их слишком быстро уничтожали – но это было довольно давно, чтобы тьма и каменный потолок над головой так же крепко въелись в кровь порождений тьмы, как сделали это с гномами. У него она никогда об этом не спрашивала, а больше было не у кого – даже с самым смышлёным из пробуждённых Ута могла объясниться исключительно на простые бытовые темы.
Она неожиданно испытала огромное желание спросить прямо сейчас, но вдруг заметила, что Архитектор смотрит на полную луну. Так, как он смотрел на любой непонятный ему предмет – со смесью растерянности и восхищения; Ута хихикнула в ладошку – так же он, бывало, смотрел на неё, и это было приятно.
Наверно, это и был ответ. Нет, он не боялся. Ему нравилось.
Ута не понимала его, но могла хотя бы попробовать.
Снег казался абсолютно белым, а тени деревьев – почти чёрными; Ута смутно помнила, что наземники придают какое-то значение полной луне, наверно, от того, что она светит даже лучше солнца; в ветвях старой разлапистой ели что-то шевелилось, но опасности Ута не ощущала. Нет, она определённо не скучала по поверхности, но догадывалась, почему Архитектор так очарован этим миром.
Ветки шелохнулись. Наружу высунулась острая мордочка – маленький бельчонок, казалось, совсем не боялся чужаков, пахнущих неживым; Ута подняла было руку отогнать: заразишься, умрёшь, дурачок, а потом вдруг представила, что сейчас видит Архитектор: рыжая шерсть рядом с её рыжими волосами, всё это в лунном свете – и рассмеялась.
А потом Архитектор неловко склонился и поцеловал её.
Первым.
Текст 4
Фенрис/Изабела
Написано на арт
У неё на языке крутится немало острых слов, едких замечаний и непристойных намёков, но Изабелла в кои-то веки помалкивает. До поры до времени. Просто смотрит.
Это глупо, думает она.
И выбирает момент.
Где-то в доках, пока они тычутся по углам, разыскивая нужный склад, Изабела косится на Фенриса, вполголоса начинает:
– А знаешь, ты мне кое-кого напоминаешь…
Всё портит Мерриль, тут же встревающая с «А кого, я его знаю?», Изабела торопливо отбалтывается и переводит разговор на другую тему.
Чуть позже, пока все остальные заняты обыском заброшенного склада, Изабела манит Фенриса к себе. Вставать ей лень, и поэтому она тянет его на себя, заставляя пригнуться, и него на лице такое странное выражение, что ей и смешно и грустно. Щеночек, не усвоивший ещё двух простейших истин – во-первых, люди бывают разные, во- вторых, и без людей можно обойтись. Она сама была такой, пока не выросла из незрячего щенка в ту ещё породистую суку, и сейчас ей хочется встряхнуть его и трясти, пока и он не сделает шага в нужном направлении.
– Ты видел море, – говорит она, – и ты видел свободу, но так и не научился её ценить. Почему?
Непонимание в его глазах абсолютно искренне, и Изабела вздыхает.
– Хорошо же, – говорит она. – Я покажу тебе кое-что получше плаванья, и только попробуй сбежать.
Текст 5
Мередит/Орсино
Написано на арт
А потом было море.
Крик чаек; мерно пульсирующий шум волн; колючие брызги соли в воздухе; сухой солёный привкус на губах; принесённый непонятно откуда в жаркое безветрие запах горячего железа.
И странное спокойствие. Смутно чудилось, что надо куда-то спешить, что-то делать – и откуда-то было понятно, что это лишь иллюзия.
А потом было море, и крик чаек, и Мередит с незнакомым, мягким лицом, с полустёртой ярко-алой краской на губах, и туман, и собственный возраст, который словно бы таял в солёных брызгах, и запах металла, крови, и выброшенных на берег водорослей.
А потом они просто лежали и молчали.
А перед этим была смерть.
Текст 6
Фенрис/Изабела,
Написано на арт и тему
Она сидит как всегда – в более чем раскованной позе, демонстрируя все свои достоинства, всё своё роскошное тело, скорее раздетое, чем одетое. И смеётся. И тянет руки, будто может легко подцепить его броню, как легчайшую ткань.
Фенрис хмурится. В лунном свете его лицо ещё мрачнее обычного, вообще почти как у потустороннего создания.
Изабела легонько наступает ему на ногу. Совсем чуть-чуть – ведь он бос, а она обута. Она так поддразнивает и, может быть, ласкает.
– От твоей физии молоко киснет, – говорит она и подмигивает.
– Зачем тебе молоко? – Фенрис наклоняется, подчиняясь движению её руки у него за пазухой. – У тебя тут, наверно, только бренди.
– А вот поцелуй – узнаешь.
Текст 7
Хоук/Андерс
Написано на тему
Мариан Хоук устало смотрит на молодую луну, пробивающуюся из-за туч.
– Моё предложение всё ещё в силе, – криво улыбается она. – Ну то, про танцы в лунном свете.
– Голышом? – Андерс пытается изобразить оживление, у него выходит чуть хуже, чем у неё, и Мариан на секунду отворачивается, пряча невольно дрожащие губы.
Она знала, что ничего хорошего не выйдет.
Знала с того момента, как, перекрикивая шум и грохот, орала на площади «Да хрена с два магом, всего лишь наёмницей из Клинков, и валяйте, кто смелый – предъявить что-то мне?»
Знала и не собиралась ни о чём жалеть. Только это оказалось слишком сложно.
Кажется, она сейчас заплачет. Особенно, если он скажет что-нибудь о том, как ему жаль – или о том, что он предупреждал.
– Знаешь, – бормочет она, пытаясь справиться с голосом, – до сих пор я блестяще просирала всё, до чего дотягивалась, и всех, кто мне дорог. Но не надейся, тебя я терять не собираюсь, хоть ты дерись, понял?
– Понял, – он подозрительно серьёзен, и ей это не нравится. – Но пока мы ещё не сделали этот мир идеальным местом и даже на шаг не приблизились к цели, предлагаю вам, сэра Хоук, вернуться к теме танцев под луной.
И протягивает ей руку; и Мариан плачет и смеётся одновременно; и чувствует, как что-то внутри неё рвётся и заполняется звенящей пустотой, и от этого становится так невозможно легко.
Она думает потом спросить у него, не ощущает ли и он того же самого.
Текст 8
Архитектор/Ута,
Написано на арт
Красота – очень относительное понятие. То, что ужасает, отвращает – может притягивать и завораживать. Иногда даже одно и то же существо. Но если и так – притяжение сильнее. И раз выбрав, уже не отступишься.
Они проделали вместе долгий, долгий путь. Они оба изменились. Сейчас, пожалуй, кто-то даже и залюбовался бы ими со стороны. Кто-то, может быть, и поверил бы, что перерождение может быть и не ужасным. Вернее, что всё плохое уйдёт, волосы отрастут, в лице останется странная красота. Да, пугающая. Но того, кто рядом, она устраивает абсолютно. Он ведь создатель этого. Иначе и нельзя было бы с ним быть.
И самое главное – что за это время он тоже изменился. Не только внешне – став из обычного гарлока таинственным властелином в золотой маске. А ещё и узнал, какие они – человеческие чувства.
Голосование продлится до 2 декабря, 24:00 по Москве.
@темы: Фандом: Dragon Age, Голосование
-
-
25.11.2012 в 22:013
-
-
29.11.2012 в 20:251
-
-
02.12.2012 в 18:563
-
-
02.12.2012 в 21:223
-
-
03.12.2012 в 15:29Вот прям ваще-ваще.
Спасибо
-
-
03.12.2012 в 18:03вот тут раскрытие авторства: fictionfest.diary.ru/p183154992.htm