Расположите работы в следующем порядке: от первого места к третьему.
За себя не голосуем, не подбиваем других голосовать за вас - кому нужна такая победа?)
Форма голосования:
21, 22, 23
Также помните, что фикрайтер - личность творческая и очень ранимая, но очень любит печеньки.
[Bleach]
Пейринг: Гин / Рангику.
Написано на тему.
Стремительный рывок фигуры в черном к фигуре в белом. Рыжий вихрь волос на фоне неба. Красиво.
Когда-нибудь скажут, что это была любовь. На самом деле это было просто неправильно – оставить ее тогда умирать в пыли. Такие как она должны смеяться, и чтобы в глазах отражались фейерверки, а не обреченность. Таких должны спасать правильные герои. Не шуты-смертники, у которых в мозгах забыли прописать саму возможность получить в награду покой и руку принцессы, зато научили уходить не прощаясь, без ложных обещаний. Кто научил? Негласные правила выживания Руконгая. И смена подворотен на строгость улиц Готея не повод забыть о правилах игры и всерьез привязаться к кому-нибудь. Улыбка паяца слишком глубоко пустила корни, но все развлечения только по дороге к цели. А пока - играем! Это же весело, смейтесь!
К таким не стоит привязываться, они расстраиваются, когда по ним плачут.
Кожа отказывается так быстро забыть прикосновение горячей руки.
«Жаль. Так хотелось бы, чтобы ты подержала меня подольше.»
Оно все еще тянется между ними, когда он позволяет себе обернуться и запомнить ее взгляд.
«Прости и прощай, Рангику.»
Потом оно рвется, обжигая холодом фантомной боли.
Прощаться стоит, если путь заведомо не поддерживает возможности вернуться. Шуты-смертники как пилоты-камикадзе - сдают свою жизнь, чтобы нанести удар.
Даже если роль сыграна безукоризненно, удар не обязательно будет удачным.
Фигура в черном склоняется над фигурой в белом. Красное на белом это тоже красиво. Со стороны.
- Я рад, что извинился.
Текст 2.
[Bleach]
Пейринг: Кучики Рукия / Соде но Шираюки
Написано на арт.
Рукия привыкла чувствовать себя чуточку чужой всем вокруг. Не враждебно-чуждой, скорее, просто не совсем родной, не вполне своей, не до конца принадлежащей. Всю свою жизнь, если только можно так назвать существование обитателя Сообщества Душ, ей не хватало родственной души рядом.
Руконгайская бродяжка - приёмыш в благородном клане. И пусть из-за боязливо-восхищенного почтения, которое все испытывают к Бьякуе-сама, Рукию не смеют обидеть - не то что делом или словом, даже взгляда косого никто не бросит. И всё равно - никогда ей не стать одной из Кучики; чопорность, этикет и родовые принципы никак не пропитают её до последней косточки...
Невзрачный заморыш - среди доблестных шинигами. И пусть спустя годы изнурительных тренировок ей удалось превзойти не только прежнюю себя, но и многих сослуживцев. Всё равно ей не удается окончательно поверить, что эти бравые ребята в чёрном не переглядываются за её спиной, понимающе-пренебрежительно пожимая плечами: "Кучики, понятно же, откуда что взялось..." Бесшабашный Ренджи поддерживает и оберегает её - но не понимает так, как ей хотелось бы. А единственный человек, который действительно понимал, предал её наихудшим из возможных способов. Не оставил возможности ни выкрикнуть обвинения, ни услышать извинения; ушёл туда, откуда не возвращаются...
В тёплой, пусть и довольно странной на взгляд постороннего компании, собравшейся вокруг Куросаки, она тоже не нашла своего места. Ребята смеются вместе с ней, обсуждают происходящее, совершают глупости и дерутся с врагами бок о бок с ней - казалось бы, чего ещё желать? И всё же притворяться бессмысленно - 7 офицер 13 отряда Кучики Рукия не может почувствовать себя одной из них. Как ни старается, играя свою роль среди живых...
Она готова отчаяться. Ей так тяжело дались долгие годы незаметного, иррационального одиночества среди ровно-доброжелательно настроенных людей и прочих сущностей...
А потом однажды в её жизнь приходит та, которая так долго была рядом, разделяя каждую секунду её одиночества. Рукия не подозревала об этом - а сейчас готова отдать ей всё. Всю себя, если потребуется. Если она только потребует - лишь бы не быть больше одной.
А Соде но Шираюки не требует, не просит даже. Она просто находится рядом, и Рукии больше ничего не надо. Битвы, иллюзии и обманы остались позади; о том, что ждет впереди, не хочется думать - и они запрещают себе вспоминать и размышлять об этом. Общих тем для разговоров у них немного, но на самом-то деле им вовсе незачем разговаривать. Всё, что действительно имеет сейчас значение - разделенные на двоих мысли, чувство цельности. Общее не-одиночество. Которое однажды переходит во что-то большее...
Они отражаются в распахнутых глазах друг друга, дыхание смешивается на губах, переплетаются смоляные и серебристые пряди. Бледные губы невесомыми прикосновениями собирают капли с ресниц; тонкие пальцы скользят по скуле, опускаются ниже, ниже, стягивая ткань с плеч... Не смело, не страстно, не робко - просто правильно. Просто сладко, и нежно, и самую малость обреченно; просто они дополняют друг друга, просто... Это действительно просто - изогнуться в невыносимой радости, хрипло выдохнуть даже не имя, просто аххх, и знать, что тебя поняли, и приняли твоё безмолвное "спасибо", и "люблю", и еще тысячу слов и обещаний всегда быть рядом...
И одиночество отступает, тает, как льдинка под лучами солнца. Навсегда.
Текст 3.
[Sengoku Basara]
Пейринг: Тошие / Мацу.
Написано на тему.
– Я всегда буду следовать за вами, Инутиё-сама, – Мацу прижимает руку к сердцу и склоняет голову в полагающемся моменту поклоне.
Тосиэ, если в глубине души быть честным с самим собой, хотел бы, чтобы это было не так. Место за спиной даймё должно принадлежать одному из его младших родственников (Кейдзи, где тебя носит?) или верных вассалов (которых у мелкого, незначительного клана Маэда вовсе нет), но никак не любимой супруге.
Ах, если бы Мацу не справлялась с возложенной на неё обязанностью! Тогда можно было бы с чистой совестью отправить её обратно в Кагу – да и самому при случае сбежать следом, потому что одинокий боец многого не навоюет, что бы по этому поводу не говорили законы чести. Тосиэ хотел бы оградить Мацу от всех этих бессмысленных сражений, чтобы у длинных, жадных рук войны не было ни одного шанса дотянуться до благоверной.
Вот только сама Мацу слишком хорошо знает свой долг и просто идеально его исполняет.
К тому же глава клана Маэда не может не понимать, что без её поддержки не выдержал бы всех своих битв. Только Мацу может в нужный момент приободрить словом. Только Мацу может так мягко напомнить ему о лежащих на плечах обязанностях вассала и правителя. В конце концов, только Мацу может посреди утомительного похода напомнить ему о доме запахом вкуснейшей еды по тщательно скрываемому фамильному рецепту.
Тосиэ может сколько угодно упрекать себя в малодушии, но отказаться от этого не сможет. Он не прекратит ловить каждую секунду, проведённую рядом с женой. И не перестанет делать всё возможное, чтобы таких мгновений было больше. И неважно, будут они проведены дома, или в дороге, или в битве на чужой земле.
Тосиэ не сомневается, что эта война однажды – и довольно скоро – сожрёт его целиком, и поэтому он старается успеть как можно больше.
О том, что случится после, он старается не думать. Днём у него даже получается – по окрестным землям не без участия Кейдзи расползаются слухи о добродушном и лёгком характере Маэды, – но ночью тёмные мысли берут верх. Долгие предрассветные часы Тосиэ проводит в извинениях и благодарностях.
Мацу знает, как правильно разговаривать с любым человеком в любом состоянии, умеет утешить и привести в чувство всего парой фраз. Но этими способностями она не пользуется, только раз за разом повторяет:
– Я всегда буду следовать за вами, Инутиё-сама.
Сердце ей при этом подсказывает, что это ложь.
Её, в отличие от мужа, эта война так просто не отпустит.
Голосование продлится до 4 сентября, 20:00 по Москве.